Дирижер и хормейстер хора «Кантилена» детской школы искусств им. С.П.Дягилева Сергей Боровиков: «Искусство создавать музыку — это поиск интонации. Но чтобы найти — надо сделать все. Дети должны чувствовать, что тебе не все равно. Порой их нужно напористо вывести из состояния покоя».
На вершине
Дети даже визуально передают саму «материю» музыки
Вы еще не слушали в исполнении «Кантилены», как беснуются «Невыносимые птицы»? Могучий сонм разнообразных и сложных звуков и ритмов на основе джазовых композиций набегает волной, перерастая почти в хаос, — и вдруг перерождается в мощную свободную мелодию. И вновь гомонят птицы. Каким умением должны обладать «гомонящие» в хоре дети! Но для этого ими надо уметь управлять. Сергей Боровиков в процессе дирижирования внезапно начинает прыгать, практически сам порхает, как птица, руки его будто растворяются в воздухе. Еще немного, вот-вот рухнет потолок и …
— Физически это тяжело, особенно в подобной эмоциональной манере, — соглашается Сергей Валентинович. — Пьесу «Невыносимые птицы» мы представили год назад. Сначала я только топал ногами, а потом стал «порхать». Для чего? Эпатаж: мне необходимо максимально зарядить детей. На конкурсе Гран-при в Гетеборге у меня даже спонтанно перед кульминацией вырвался крик, но это редкость. Кстати, для дирижеров — не единичный случай.
Человек он внешне довольно сдержанный, смотрит из глубины души. Ну да, на днях 60 исполнилось, юбилей, безусловно. Но вот «Кантилена» — он произносит название хора с придыханием. Почему? Потому что это вершина его дела: мастерства, музыки, звучания. А когда постоянно находишься на вершине и даже сам принимаешь участие в ее поддержании…
Совместное пение рождает возможность понимать и учиться уважать друг друга.
— Мы в этом году ездили в Швецию на конкурс Гран-при наций, всемирный хоровой форум. Не просто вошли в топ-уровень конкурса, но и впервые набрали свыше 90 баллов. А такие хоры считаются особыми, прежде всего, в духовной музыке. Например, американский хор, когда мы закончили, зааплодировал стоя. Тогда и увидел я, о чем мечтал: дети даже визуально передавали саму «материю» музыки. Они сопереживали.
Передача огня
Если вы в 60-70-х годах прошлого века были молодыми, значит, могли «погибать» от легендарной британской группы Pink Floyd:
И глубоко под катящимися волнами
В лабиринте коралловых пещер
Эхо отдаленной волны…
Но для девчонок и ребят из «Кантилены» — это возраст их родителей. А они пели композиции группы в проекте «Вселенная Pink Floyd» вместе с композитором и органисткой Анной Ветлугиной. В прошедшем сезоне «Кантилена» участвовала в спектакле, исполняя музыку всемирно известной немецкой группы Rammstein. зал рыдал. Они поют и Генделя, Гайдна, Чайковского.
Сергей Боровиков. Фото Дмитрия Ерохина
— Почему вы удивляетесь, что такую разную музыку поет детский хор? Я пришел сюда в 1983 году после музыкального института им. Гнесиных просто поработать, а вовсе не оставаться. Я был зациклен на серьезной классике — Малере, Брукнере. И задержался на всю жизнь. Уже тогда основатель и бессменный руководитель «Кантилены» Ирэна Леоновна Сарнацкая сотворила чудо, коллектив уникального звучания. Она человек одержимый, мне важно, чтобы она была рядом, мы на нее равняемся. Ирэна Леоновна создает звук, отличающий «Кантилену», у нее выработаны жесткие принципы. Мы с Еленой Эдуардовной Салюк, вторым руководителем «Кантилены», эти традиции поддерживаем.
— А традиции не тормозят развитие детей?
— Но вы же слышите, как они поют. В том-то и дело, что традиции — не стены, а окна, которые можно открыть, не ограничения, а создание красивого звука.
Как говорил великий Густав Малер, «традиции — передача огня, а не поклонение пеплу». Они, не обжигаясь, передают детям огонь.
Сам-то Сергей в 7 лет уперся: хочу играть в кружке на баяне. Хочу и все! Что не мешало пацану в родном Воскресенске до изнеможения гонять в хоккей. Музыка победила. Поэтому поступление в музыкальное училище им. Гнесиных было само собой разумеющимся. Там он увлекся и дирижированием.
— Уже в Гнесинском институте я познакомился с педагогом дирижирования — нынешним руководителем академической хоровой капеллы им. Юрлова Геннадием Дмитряком. Ох, как прессовал он меня поначалу: мол, а не уйти ли вам из профессии. А потом пришло время, с ним и уверенность, и мир открылся. Это стало для меня основным, когда я еще на пятом курсе, как оказалось, навсегда заглянул в «Кантилену».
Есть вопрос!
— Отличаются ли современные дети от ребят 30-летней давности?
— Не вижу разницы. Конечно, нынешние стали более мобильными, и мы этим пользуемся, что дает возможность браться за самую разную и сложную музыку. И дети испытывают больше радости от этого.</em
Но кто бы все-таки сказал: что такое музыка? Слушаю, например, Девятую симфонию Бетховена, и кажется вдруг, что начинаешь долбить ногами в закрытую дверь, а она не открывается: мол думай, парень, крепись.
— А я помню, еще в детстве на меня произвела колоссальное впечатление Четвертая симфония Чайковского.</em
Читаем письмо Петра Ильича к Надежде фон Мекк: «Вы спрашиваете, есть ли определенная программа этой симфонии? Никакой! Это музыкальная исповедь души, на которой многое накипело и которая по существенному свойству своему изливается посредством звуков…»
— Что такое музыка, Сергей Валентинович?
— Это самый сложный вопрос. Ответа нет. Шум ветра или моря, наши ощущения, попытка создать концепцию мира. Музыка — часть моей жизни, и этим все сказано. И спасибо судьбе: я слушаю музыку, я слышу. Это радость!
В. Ратманский
